Угольная промышленность в современном мире сохраняет роль важнейшей базисной отрасли экономики. Для Украины это утверждение более чем актуально. Учитывая структуру отечественной промышленности и энергетики уголь, как один из основных видов энергоносителей, сохранит свое значение на многие десятилетия, а то и столетия. Разведанных запасов нам хватит на 450 лет.

Реорганизация ради реорганизации?
Уголь является фундаментом энергетической независимости Украины. На тепловых станциях вырабатывается половина электроэнергии производимой в стране. С этим никто не спорит, но отношение к угольной промышленности, особенно в последние годы, у нас, мягко говоря, неадекватное. С 2002 года мы переживаем четвертую реорганизацию (с 1917 года их было 40!!!). В Луганской области в 1991 году работало 99 шахт, дающих 44 млн тонн продукции. Сейчас их осталось 56, а добыча сократилась до 27,1 млн тонн. В целом же Украина добывает сегодня столько же, сколько в 1952 году.

Если все предыдущие реорганизации не касалась основных ячеек отрасли - шахт, то последние преобразования начались именно с них. Вначале шахту лишили права юридического лица, сделав ее структурным подразделением  Государственного предприятия (ГП) или объединения, а теперь у ГП забраны погрузочно-транспортные управления (ПТУ) и центральные обогатительные фабрики (ЦОФы), напрямую подчинив их министерству.

К чему это приведет?
Прежде всего, увеличится себестоимость конечного продукта. ПТУ и ЦОФы уже сейчас повышают цены на свои услуги в то время как основные затраты несут шахты. То есть, зарабатывают все, кроме тех, кто добывает черное золото. В результате у шахтеров теряется мотивация к высокопроизводительному труду. Их зарплата сегодня зависит не столько от объемов добычи, сколько от государственных дотаций. В результате шахтеры по уровню оплаты труда находятся на 15-17 месте. Именно поэтому дефицит кадров в отрасли составляет более 10 тысяч человек.

Кроме того такая реорганизация снижает уровень управляемости и оперативного взаимодействия между субъектами хозяйствования. О какой оперативности может идти речь, если директор шахты за каждой мелочью, необходимой для работы предприятия, вынужден обращаться в ГП?
К тому же серьезно снижается инвестиционная привлекательность шахт. Инвесторы не хотят вкладывать деньги в ГП, предпочитая работать с конкретным предприятием.
В лишении шахт статуса юридического лица есть еще один минус, с которым мы столкнемся в ближайшее время. Директор угледобывающего предприятия сегодня является скорее начальником участка, диспетчером, а не первым руководителем. Его не волнует себестоимость, качество и количество продукции, баланс, расходованием материалов и энергоносителей, в конце концов, зарплата трудового коллектива, которая процентов на 80 зависит о госдотаций, а не от объемов добычи. Обо всем этом должна болеть голова у генерального ГП. В таких условиях вырастить руководителя, способного работать в рыночных условиях практически невозможно. А если учесть, что возраст большинства директоров и главных специалистов шахт приближается к пенсионному, то проблема становится более чем актуальной.

Что делать?
На наш взгляд целесообразно вернуть всем шахтам, находящимся в государственной собственности, статус юридического лица.
На базе 7 государственных предприятий Луганской области создать две мощные угольные компании с объемом добычи 17 и 4 млн тонн в год. В состав компаний должны быть включены шахтостроительные, погрузочно-транспортные управления, обогатительные фабрики и другие обслуживающие производства. В результате получается понятная и эффективная трехступенчатая система управления: шахта - компания - Минуглепром.

Смысл такого объединения состоит в следующем: опыт последних лет показывает, что ни отдельная шахта, ни ГП, добывающие менее 4 млн тонн угля в год, не способны интенсивно развиваться даже с учетом поддержки государства. Мы сейчас имеем несколько ГП с двумя очисными забоями и шахты, где нет ни одного забоя и они годами не могут его ввести. В то же время у мощной компании есть поле для маневра. На пусковом объекте она может сконцентрировать  и специалистов, и материальные ресурсы. Чтобы оснастить техникой один забой нужно порядка 30 млн грн.  Министерство выделяет шахтам эти средства частями, в результате деньги и техника замораживается на несколько лет. Разве это по-хозяйски?

Помочь исправить ситуацию может лизинговая компания, созданная, например, при НАК "Уголь Украины". С одной стороны она отсечет многочисленных прилипал-посредников, с другой - позволит сконцентрировать средства на пусковых объектах.

Интегрироваться надо вертикально
Мировой опыт свидетельствует, что добыча угля либо нерентабельна, либо малоприбыльна. В Украине из 147 государственных шахт с прибылью работает не более 10 процентов. Из этой ситуации есть два выхода: приватизация либо интеграция. Остановлюсь подробнее на втором пути. Он состоит в том, что создается технологическая цепочка: шахта - обогатительная фабрика - тепловая электростанция или шахта - коксохимзавод - меткомбинат. Ни для кого не секрет, что больше всего зарабатывает производитель конечного продукта, в данном случае энергетики и металлурги. Интеграция позволит стабилизировать цены на уголь, улучшить материально-техническое обеспечение шахт, повысить зарплату шахтерам. И опыт создания таких структур в Украине есть и он доказал свою эффективность, надо только распространить его на всю отрасль. К примеру, ОАО "Краснодонуголь" сотрудничает с Алчевским коксохимом, а шахта им. Менжинского с Мариупольским меткомбинатом. В энергетике шахта "Комсомолец Донбасса" напрямую работает с Луганской ТЭС в рамках корпорации Донтек.  Тут, правда, есть один нюанс. Практически все коксохимзаводы у нас приватизированы, а шахты, особенно не самые лучшие, принадлежат государству. Но из этой ситуации выход найти можно. Кроме приватизации, угледобывающие предприятия можно сдавать в аренду, передавать в управление с последующей приватизацией. Главное, чтобы была политическая воля к принятию решений.

Что касается приватизации шахт, то сегодня уже всем понятно, что без привлечения частного капитала вывести отрасль на современный уровень и довести объем добычи до 100 млн тонн в 2011 году невозможно. 42 процента угля сегодня дают частные шахты. Причем, каждый год они дают прирост в 1,5 млн тонн, а госпредприятия снижение на 3 - 3,5 млн тонн. Вопрос в том, как рационально и эффективно провести разгосударствление. Мы считаем, что приватизировать надо не забой, на многих угледобывающих предприятиях он имеется в единственном числе, а целостный имущественный комплекс. Полученные от приватизации деньги следует направлять на развитие отрасли, на реконструкцию шахт с тем, чтобы сделать их привлекательными для потенциального инвестора.

Несколько слов об инвесторе. К его выбору надо подходить очень взвешенно. Луганская область имеет печальный опыт приватизации шахты "Краснопольевская". Случайные люди довели предприятие до ручки, создав при этом угрозу экологической катастрофы - подтопление угрожало нескольким районам области. Облгосадминистрация через суд добилась возвращения шахты в госсобственность и сейчас вместе с Минуглепромом решает ее дальнейшую судьбу.

Поэтому Законы Украины "О развитии и особенностях приватизации, разгосударствления угледобывающих предприятий", "О повышении престижности шахтерского труда" надо дорабатывать с учетом предложений угольщиков, ученых и принимать до рассмотрения бюджета - 2008, чтобы уже в следующем году начать планомерную работу в этом направлении.

Александр АНТИПОВ,
председатель Луганской областной
государственной администрации.