Украинские законы не помогают ребенку  решить свои проблемы, используя  судебную систему. Напротив, система сегодня только умножает эти проблемы, глубоко травмируя ребенка, и без того находящегося в тяжелой жизненной ситуации. Международные договоры, подписанные нашей страной, гарантируют украинским детям довольно большой объем прав. Но в национальном законодательстве не предусмотрены механизмы их реализации.

Именно к такому выводу пришли эксперты харьковской фундации «Общественная альтернатива», в ходе анализа украинского законодательства. В материале «Друг познается в суде» мы уже писали о результатах мониторинга помещений судов, проведенного фундацией в конце прошлого года (http://life.pravda.com.ua/problem/49916242b7abf). Сегодня мы предлагаем вам продолжить «путешествие к истокам проблемы» - национальной законодательной базе. Нашим проводником на этом пути будет кандидат юридических наук, доцент Национальной юридической академии Украины им. Ярослава Мудрого Анна Христова.

Как отметила Анна Христова, эксперт проекта «Суд, дружественный к ребенку», в гражданском процессе к основной категории дел, касающихся прав ребенка, относятся споры семейного характера: определение места проживания ребенка; участие одного из родителей в воспитании ребенка; лишение и восстановление родительских прав; свидания с ребенком для родителя, лишенного родительских прав; управление имуществом ребенка; отмена усыновления и др. И сам факт возникновения такого спора  уже говорит о том, что этот ребенок находится в трудной жизненной ситуации и нуждается в помощи. Но на такую помощь со стороны суда он рассчитывать не может. Напротив, условия, в которые попадает ребенок, участвующий в судебном процессе, только еще больше травмируют его психику. Международные стандарты прав ребенка возникли не вдруг. Они возникли в результате осознания особых потребностей ребенка, обусловленных его психофизиологическими особенностями, его большей, в сравнении с взрослым человеком, уязвимостью. Именно этими особенностями ребенка, его потребностью в особой опеке и продиктовано принятие целого комплекса документов по защите его прав. И проблему необеспечения этих стандартов в украинских судах - условия и обращение, травмирующие психику ребенка -  тоже необходимо относить к разряду правовых.
Согласно международным стандартам, ребенок в суде имеет право быть  на доступном языке проинформированным о ходе процесса, вынесенном решении и его правовых последствиях; право избирать законного представителя и заявлять ходатайства; право высказывать своё мнение по своему желанию (а не только быть опрошенным в качестве свидетеля). Но национальное законодательство, по мнению Анны Христовой, содержит недостаточно процедур, которые гарантировали бы соблюдение этих и других прав в гражданском процессе, и оберегали бы маленького человека от стресса и манипуляций взрослых.

Когда речь заходит о правах ребенка, мы вспоминаем, прежде всего, Конвенцию о правах ребенка  Организации Объединенных Наций. Действительно, этот документ является наиболее важным и полным каталогом прав ребенка. Ратифицированный Украиной, он является частью национального законодательства и в иерархии нормативных актов стоит выше всех украинских законов, кроме основного – Конституции Украины. В числе прочего, Конвенция ООН декларирует каждому ребенку право свободно выражать свое мнение. И этому мнению, согласно Конвенции должно быть уделено должное внимание. Для обеспечения этого права, ребенку дается возможность принимать участие в судебных процессах, затрагивающих его интересы – самостоятельно, или через законных представителей. Однако Конвенция ООН не делает акцент на  процессуальных правах. Этот пробел восполнен в другом международном договоре – Европейской Конвенции осуществления прав ребенка. Что же это за документ? Украинские судьи мало знакомы с этим международным договором, и нередко путают его с более известной Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, подписанной в Риме в 1950 году. Европейская Конвенция об осуществлении прав ребенка гораздо моложе «Римской Конвенции» - она была принята странами Совета Европы в 1996 году. От других международных документов по правам ребенка она отличается тем, что содержит более детализированный перечень процедур, обеспечивающих соблюдение прав ребенка. В частности, в Конвенции четко прописаны процессуальные права ребенка, участвующего в судебном процессе. В 2006 году Конвенция была ратифицирована Украиной. Однако, необходимые законодательные изменения до сих пор не внесены, и большинство украинских судей так и не знает о её существовании. Украина на протяжении трех лет не делала ничего, чтобы выполнить взятые на себя обязательства.

Процесс сдвинулся с мертвой точки совсем недавно – в начале февраля в первом чтении Верховной Радой был принят проект Закона «О внесении изменений в  некоторые законодательные акты Украины, касающиеся обеспечения защиты прав детей». Анна Христова положительно оценивает законопроект, отмечая, что в нем учтено большинство факторов, необходимых для надлежащей имплементации Конвенции в национальную правовую систему.

Но давайте вернемся к сегодняшним украинским реалиям. Было бы несправедливо  перекладывать ответственность за недостаточный учёт интересов ребёнка только на судебную систему. Украинский суд сам является заложником ситуации - национальное законодательство в этой сфере зияет удручающими пробелами. Украине необходима концепция ювенальной юстиции. Анна Христова считает, что ювенальная юстиция в нашей стране сведена в контекст уголовного правосудия – законодательно урегулированы только процедуры участия ребенка в уголовном процессе. В гражданском же процессе, в рамках которого рассматривается  большинство дел, требующих учета мнения ребенка – его процессуальные права не обеспечены. Законодательство (ст.182 ГПК) предусматривает только порядок допроса малолетних и несовершеннолетних свидетелей. Но даже это происходит крайне редко. Почему? В отсутствии четкой процедуры судьи не склонны усложнять себе жизнь – необходимую для вынесения решения информацию они предпочитают получить из других источников. Например, из заключений органов опеки и попечительства. Хотя ни для кого не секрет, что эти заключения чаще всего основываются на эмоциональной оценке ситуации и нередко противоречат наилучшим интересам ребенка. Но использовать их для судьи гораздо проще, чем опросить ребенка в качестве свидетеля. Ведь для этого судья должен уметь правильно общаться с ребенком, учитывая его возрастные особенности, располагать специальным помещением, в котором ребенок будет чувствовать себя комфортно, иметь возможность воспользоваться услугами психолога.

Но ребенок нередко выступает не свидетелем, а стороной судебного процесса. И в этом случае применение упомянутой статьи Гражданско-процессуального Кодекса уже невозможно. В подобных случаях судья вообще не может опросить ребенка – не существует законной процедуры. Выходит, что права ребенка не подкреплены соответствующей процедурой, что фактически исключает возможность их реализации. Мало кто из судей в такой ситуации действительно проводит опрос мнения ребенка. В большинстве подобных случаев судья основывается только на информации, полученной от его законных представителей. Хорошо, если эти представители на самом деле действуют в интересах ребенка. Но проверить это, не заслушав мнения самого ребенка, для судьи практически не представляется возможным.

Изменить сложившуюся ситуацию можно, только подойдя к проблеме комплексно. Эксперты фундации «Общественная альтернатива» видят три основных слагаемых её оздоровления. Во-первых, необходимо донести до украинских судей сам факт существования и содержание Европейской Конвенции об осуществлении прав ребенка. Это тот необходимый минимум, который не требует от государства значительных финансовых вливаний, но который уже позволит существенно улучшить судебную практику. Во-вторых, парламенту следует как можно скорее восполнить пробелы в законодательстве, обеспечив процедуру реализации прав ребенка на законодательном уровне. И, в-третьих, государству самое серьезное внимание необходимо уделить системе подготовки судей, которые рассматривают дела, касающиеся прав и интересов ребёнка.