Наверно, я бы не возвращался к этой теме, если бы не телефонный разговор в мае нынешнего года. То, что позвонивший мужчина не назвался, а ощутимо «східняцький», как говорят иногда на Волыни, диалект выдавали в нем человека в здешних краях приезжего или проезжего, в сознании отложилось как-то не сразу. Внимание привлекли слова, суть коих сводилась к следующему: «Вы делаете героями своих бандеровцев, а я вот прочитал в нашей газете «сповідь» бывшей активной бандеровки Надежды Вдовиченко и думаю, что, вместо того чтобы враньем заниматься, лучше бы вы ее перепечатали. Дабы все знали, как было в дейст­вительности».

Тогда и подумал об упомянутой звонившим «сповіді» и той «правде», настоящая цена которой на Волыни известна (рассказывала о ней наиболее авторитетная среди местных СМИ независимая общественно-политическая газета «Волинь-нова»), но которую где-то все еще принимают за чистую монету. Свидетельствует о последнем и анонимное письмо из села Преображенное Сватовского района Луганской области, полученное газетой «Волинь-нова» в феврале 2007 года. Попало оно туда вполне случайно, так как отправлено было по адресу «Волынская обл., редакция газеты», а газет на Волыни немало... Да вот невольно думается о таинственной преднамеренности, с которой распорядился этим письмом господин случай, направляя его именно в редакцию этой газеты, чтобы еще раз показать, кто есть кто. А в одночасье и опровергнуть грубо сотканную из полуправды ложь, которую разносят по Украине и за ее пределами принадлежащие известным политическим силам периодические издания, а следом за ними и доверчивые читатели. Как и автор упомянутой анонимки, который, в частности, написал (здесь и далее используемые тексты цитирую в сокращении, языком оригинала, без правки. — П.Б.): «От Ветерана труда села Преображенное. Прошу Обласную Волынскую Редакцию Газеты напечатать в газету… про бендеровцив как они убивали мирных людей у прошлые годы. Я буду за ранне благодарен».

К сему и приложил он вырезку из газеты «Новини Сватівщини» с публикацией, которую предлагал перепечатать. Редакционная же преамбула к этому тексту сообщала: «До… газети «Новини Сватівщини» надійшов лист від ветеранів… села Преображенне. Ось про що… йдеться: «…Коли загострюється увага на порівнянні вояків ОУН — УПА з ветеранами Великої Вітчизняної війни, ми не можемо мовчати. Нам… довелося винести всі тяготи… воєнних років… Вивчили, хто такі друзі, а хто — вороги… Висилаємо Вам статтю з газети… Дуже просимо надрукувати її, аби знали земляки про чорні справи бандерівців…». Исполняя эту просьбу, и опубликовали «Новини Сватівщини» статью, которая «не може не викликати страху». А точнее сказать, — перепечатали ее из газеты «Советская Луганщина» как первоисточника.

Но одного взгляда на статью было достаточно, чтобы припомнить: весной 2006 года кто-то так­же анонимно прислал в редакцию газеты «Волинь-нова», на сей раз из Бреста, ксерокопию такой же публикации в зарегистрированной комитетом Российской Федерации по прессе, но издаваемой… в Беларуси газете «За СССР». Тем временем она, что проистекает из текста, перепечатала ее из первого в 2004 году номера газеты «Правда Приднепровья». Оказалось, что в сентябре 2005 года эту же статью, но под заглавием «Слізно благаю — простіть мене, люди!», напечатала еще и газета партии прогрессивной конотопской социалистки Наталии Витренко «Народна опозиція», а лишь в 2006 году ввели в сию шеренгу «Советскую Луган­щину» и «Новини Сватівщини». Однако впервые этот текст был опубликован под заглавием «Не може бути примирення з катами!» 26 сентября 2002-го в компартийной газете «Радянська Волинь», издаваемой в Луцке. И во всех известных автору (до «Советской Луганщины») случаях он начинался довольно привлекательным своей правдоподобностью сообщением о том, что вот, мол, чуть ли не вчера редакцию «Радянської Волині» навестила «літня жінка і передала цей матеріал — сповідь активної в минулому бандерівки». А исповедоваться решила «жителька Волині», или же «одного из сел Луцкого района» уроженка села Романов этого района Надежда Тимофеевна Вдовиченко, чтобы «спокутувати свій гріх перед людьми». Вроде бы собственноручно написала: «Я і моя сім’я просим прощення у народу… усім посмертно, бо… і мене уже не буде (а це… порушить моя подруга)».

Упомянутая выше публикация в «Радянській Волині» попала мне на глаза лишь в 2006 году. И многим удивила, так как информацией о семье романовских Вдовиченко обладаю еще с года 1993-го. Она и подтолкнула к выводу: «сповідь» — грубая фальшивка. И принадлежит отнюдь не перу Надежды Вдовиченко. Хотя бы потому, что не могла эта женщина, исповедываясь за всю семью, забыть, — было у ее родителей Тимофея и Дарьи детей не пятеро, как в тексте сказано, а шестеро. Иные неточности лишь усилили сомнения. С целью их развеять и встретился я в 2006 году с редактором «Радянської Волині» Игорем Кузьминским. От него услышал: в сентябре 2002 года в редакцию газеты пришла преклонного возраста женщина. Сказала, что она из села Романов, назвалась Надеждой Вдовиченко и дала написанный корявым почерком материал, уверяяя, что сама была свидетелем всех событий, о коих речь. Однако очень просила, чтобы при публикации фамилию ее в газете, как посетительницы, не указывали. Тогда, сознался Кузьминский, и выдумали в редакции «подругу», которая якобы принесла эту «сповідь» по поручению автора. А через некоторое время в газету пришла другая женщина. Уже из села Маяки. Отрекомендовалась родственницей Вдовиченко и забрала оставленную ею рукопись, так как «хтось авторці погрожував». Не веря ушам своим, я переспросил, было ли все именно так, как она рассказывает, и было ли все это в сентябре 2002 года? «Я вам кажу, ось хрест святий, що так!» — услышал в ответ.

Можно бы и поверить. Но дело в том, что принести в редакцию «Радянської Волині» так называемую «сповідь» в сентябре 2002 года Надежда Вдовиченко никоим образом не могла по той непреодолимой причине, что умерла еще в мае 2000 г. Следовательно, и никакие угрозы были ей уже не страшны. А так как с 1996 года после очередного инсульта у нее (рассказывала мне дочка Надежды Ольга Оверчук) «навіть ложка з рук випадала», то и на протяжении последних лет жизни написать материал и привезти его в Луцк не могла Н.Вдовиченко просто физически. Да и не замечали домашние, чтобы с 1991 года, после первого инсульта, она бралась за написание каких-либо текстов. А с 1956 г., о чем в «Радянській Волині» даже не догадывались, как не догадывались и о фамилии этой женщины в замужестве, жила она в Волынской (кстати, безвыездно. — П.Б.) области, и не в Романове или же в Маяках, а в селе Лище. И никакой «подруги» около нее никто никогда здесь не видел. Однако, если не в редакции «Радянської Волині» или Волынском обкоме нынешней КПУ (что наиболее вероятно) склепали названную «сповіддю» фальшивку, то почему здесь даже пальцем не пошевелили, чтобы ее проверить? «Я цей матеріал пам’ятаю, — говорил Игорь Кузьминский. — Просто так до друку його не дав би. Я дав почитати Пхиденкові, Наконечному. Ну, такий матеріал!.. Зразу ж на комп’ютері набрали».

И вот с тем, что «просто так» в газету упомянутый текст Кузьминский не дал бы, я охотно согласился. Из услышанного несложно было уразуметь, что «благословляли» фальшивку в печать первый секретарь Волынского обкома КПУ (в советском прошлом — лектор-атеист этого же обкома КПУ — КПСС), а в 2002 году еще и депутат Верховной Рады Украины Станислав Пхиденко вместе с недавно умершим Владиславом Наконечным — предшественником Кузьминского на должности редактора «Радянської Волині» и секретарем того же обкома КПУ. А тот факт, что в советские годы Наконечный ведал партархивом Волын­ского обкома и не только имел доступ ко многим документам, но и сам их составлял, побуждал к некоторым предположениям. Например, о том, каким образом пожилая и находящаяся чуть ли не на смертном одре, а в действительности упокоившаяся два года перед тем, женщина якобы сумела со всей романовской округи собрать немалое число фактов о разного рода тяжких случаях прошлых лет, о коих многие жители Романова не только не помнят, но даже не слышали. А возложив ответственность за них на украинских повстанцев, для пущей убедительности объявить себя лично причастной ко всем тем случаям (и их свидетелем!), чего в действительности быть не могло хотя бы потому, что не может один человек в одно и то же время быть в различных местах. Да и виновность повстанцев в некоторых из тех случав нередко весьма сомнительна.

Дальше — больше. То ли фактов, о коих речь, кому-то показалось мало, то ли в глазах авторов «сповіді» выглядели они недостаточно убедительными, но наиболее эмоционально насыщенную часть своего «сочинения» они построили на вымысле. Имею в виду рассказ о том, что бандеровцы вроде бы в одну зимнюю ночь задушили в Романове 84 человека. За 40 лет работы в волынской журналистике об этом событии до 2006 года я не только нигде не читал, но и не слышал. В том же 2006 году и решил проверить этот якобы факт при помощи учительницы истории Романовской средней школы Жанны Маголен. Оказалось, ни она, ни ее колеги по работе, с которыми беседовал, о таком тяжком преступлении повстанцев в их селе не слышали отродясь. И безвыездно проведшая в Романове свою жизнь 90-летняя тогда Анна Паличук до «сповіді» в «Радянській Волині» об этом ничего не знала, хоть не обратить внимания на такое ужасающее событие, если бы оно было в действительности, не могла. С полной ответственностью опроверг этот якобы факт и житель ближайшего к Романову села Ботын ветеран Второй мировой войны Сергей Бохонко. А уроженец этого же села Виталий Кондратюк, который давно интересуется историей края, невольно обратил внимание на то, что указанное в «сповіді» количество якобы бандеровцами уничтоженных в Романове людей странным образом совпадает с численностью жителей романовской округи, арестованных коммунистами в предвоенный период. Все они были расстреляны в Луцке 22—23 июня вместе с 2000 граждан (цифра из архивных документов. — П.Б.), тогда содержащихся в тюрьме под следствием или же осужденных на различные сроки лишения свободы.

В 2007 году мне опять довелось побывать в Романове и провести расследование по поводу все той же «сповіді». На сей раз по настоянию одной из прокоммунистически настроенных читательниц. Кроме того, что к перечисленным там якобы злодеяниям националистов был приобщен и обыкновенный несчастный случай. Все же аргументы по поводу бандеровской активности Надежды Вдовиченко, которую никто и никогда к ответственности за это не привлекал, оказались голословными, ничего нового не уяснил. Как же назвать подобную «спо­відь», как не откровенным издевательством над правдой, кощунством над моралью и крайним цинизмом? Но «Советская Луганщина» сиганула еще выше. Неизвестно откуда перепечатав эту фальшивку, в преамбуле к ней сообщила: «…в редакцию нашей газеты зашла пожилая женщина и передала пакет от своей ушедшей недавно из жизни подруги, жительницы Луганска». Надо ли говорить, что речь о все той же Надежде Вдовиченко, которая в Луганске вряд ли бывала даже во снах? И вот это действительно «не може не викликати страху». Особенно, когда представить, что, возможно, и в эту минуту без каких-либо угрызений совести кто-то подписывает в печать все ту же «сповідь» якобы все той же Надежды Вдовиченко. Но уже как недавней жительницы Харькова, Донецка, Николаева…